Ялта-Севастополь


Пустяшный факт -
                 а вот пожалте!
И месяцы
         даже
              его не истопали.
С вечера
         в Ялте
ждал 'Севастополя'.
Я пиво пил,
            изучал расписание,
охаживал мол,
              залив огибающий,
углублялся
           в круги
                   для спасания
погибающих.
Всю ночь прождали.
                   Солнце взвалив,
крымское
         утро
              разинулось в зное.
И вот
      'Севастополь'
                    вылез в залив,
спокойный,
           как заливное.
Он шел,
        как собака
                   к дичи подходит;
вползал,
         как ревматик
                      вползает на койку.
Как будто
          издевается пароходик,
на нас
       из залива
                 делая стойку.
Пока
     прикрутили
                канатом бока,
машина
       маслом
              плевалась мило.
Потом
      лебедкой
               спускали быка -
ревел,
       возможно
                его прищемило.
Сошел капитан.
               Продувная бестия!
Смотрел
        на вс+
               невинней овцы.
Я тыкал
        мандат,
                прикрывая
                          'Известия'
и упирая
         на то, что 'ВЦИК'.
Его
    не проведешь на мандате -
бывали
       всякие
              за несколько лет!
- Идите
        направо,
                 червонец дайте,
а вам
      из кассы
               дадут билет. -
У самого лег
             у котла
                     на наре.
Варили
       когда-нибудь
                    вас
                        в самоваре?
А если нет,
            то с подобным неучем
нам
    и разговаривать не о чем.
Покойнице
          бабушке б
                    ехать в Батум -
она - так д_а_ -
                 недурно посп_а_ла бы.
В поту
бегу
     на ветер палубы.
Валялась
         без всяких классов,
горою
      мяса,
            костей
                   и жира,
разваренная масса
пассажиров.
А между ними
             две,
                  в моционе,
оживленнейшие дамочки.
Образец -
          дореволюционный!
Ямки и щечки,
              щечки и ямочки.
Спросил капитана:
                  - Скажите, как звать их?
Вот эти вот
            две
                моркови? -
- Левкович,
            которая порозоватей,
а беленькая -
              Беркович.
Одна говорила:
               - Ну и насели!
И чистая
         публика
                 не выделена!
Когда
      на 'Дофине' сидела
                         в Марселе -
французы сплошь!
                 Удивительно! -
Сидел
      на борту
               матрос лохматина,
трубе
      корабельной
                  под рост.
Услышал,
         обдумал,
                  ругнулся матерно
и так
      сказал
             матрос:
- Флотишко
           белые сперли
                        до тла!
Угнали.
        У нас -
                ни кляп_а_!
Для нашей
          галоши
                 дыры котла
сам
    собственноручно клепал.
Плывет плоховато -
                   комода вроде.
На этих
        дыни возили раньше нам.
Два лета
         работал я
                   в Райкомводе.
В Одессе
         стоит иностранщина.
Не пароходы,
             а бламанже!
У нас
      в кочегарках
                   от копоти залежь,
а там
      работай
              хоть в паре манжет -
старайся,
          и то не засалишь.
Конечно,
         помягше
                 для нежных задов,
но вот что,
            мои мамаши:
здесь тише,
            здесь тверже,
                          здесь хуже -
                                       зато
н-а-ш-е!
Эх,
    только были бы тут рубли -
Европа
       скупая гадина, -
уж мы б
        понастроили б нам корабли
- громадина!
Чтоб мачта
           спичкой казалась
                            с воды,
а с мачты -
            море в овчину.
Тады
катай
      хоть на даровщину! -

Не знаю,
         сколько это узлов
плелись,
         не быстрей комода.
И в Черное море
                плюнул зло
моряк
      из Райкомвода.

[1925]


Владимир Маяковский
Ялта-Севастополь


Ялта - 'Севастополь'   (стихотворение Маяковского В.В.)

Нравится